И первая наша встреча казалась совершенно обыденной.

Её глаза — карие, не похожие на мои, не обладающие тенью надменности. Имя произносилось нараспев, каждая буква. Юля.
До боли открытая миру и потому мне не понятная. Секретом этой девушки было отсутствие секретов.

Я жмурила глаза от света, а Юля стремилась к нему всей сущностью.

Наблюдение за неистовыми попытками достичь идеалов — забава. Самокоронованная принцесса, с высоты трона на всё смотрящая, я не думала, что однажды венец заржавеет, а дворец обратится пеплом.

Желание самыми кончиками пальцев выводить очертания её тела будоражило. Если бы за чашкой чая или, может, за бокалом вина, собеседник спросил о прекраснейшем, что доводилось мне видеть — я бы рассказала о туманах Англии, улицах Франции, но не о девушке, ставшей для меня чем-то совсем сокровенным.

Попытка занять ведущую позицию в любых отношениях оправдывалась лишь стремлением никогда не чувствовать слабость (в малейших проявлениях).

Её уход не был уходом солнца с моего неба, скорее погасшей звездой. И, думалось, погасшую заменит другая.
Но новые звезды складывались в целые созвездия; для Юли не осталось места.